Всьо чотко. Сергій Кузьмінський і «Брати Гадюкіни»

Книга года ВВС-2024 в номинации Эссеистика

«Брати Гадюкіни» и их фронтмен Сергей Кузьминский, несомненно, одно из самых ярких явлений в украинской музыке 1990-х. Ворвавшись в нее с феерической смесью реги, блюза, рок-н-ролла и фолка, они принесли бунтарский дух настоящей творческой свободы, чем завоевали любовь публики на долгие годы.

Это издание станет настоящей находкой не только для поклонников творчества Кузи и «Братьев Гадюкиных» — ведь прежде всего это биография целого поколения, выросшего на рубеже эпох. Написанная на основе десятков интервью, а также записей самого Кузьминского, книга поражает искренностью и откровенностью. А помещенные в ней фотографии, аудио- и видеозаписи добавляют особую атмосферу.

Когда появилась первая кассета «Всьо чотко!», мне исполнилось четырнадцать — и я был шокирован. А сейчас я понимаю, что история жизни Кузи похожа на его песни: драйвовая, ироничная, предсказуемая в основе, но совершенно неожиданная в деталях. Львов, рок-н-ролл и греческая классическая драма — все вместе. Читается на одном дыхании. И для тех, кто впервые будет открывать для себя «Братьев Гадюкиных», и для таких их преданных фанов, как я :) Святослав Вакарчук, певец, лидер украинской группы «Океан Эльзы»

Юркова биография Кузи — о феномене любви и искренности, о легкости, противоречивости, слабости и экстазе. В конце концов — именно о человечности, которая и является основой настоящей музыки. Написанная с детским восторгом и честностью, она является как точным и откровенным свидетельством деяний самих «Гадов», так и характеристикой целой эпохи, на фоне которой эти деяния разворачивались. Получилось правдиво, в чем-то ностальгично, но прежде всего — жизнеутверждающе. Для детей, так сказать, среднего и старшего школьного возраста, которые еще не слышали о Заппе, но уже не слушают Кобзона. Сергей Жадан, писатель, поэт, фронтмен группы «Жадан и Собаки»

Одноклассники вспоминают Сергея как воспитанного и интеллигентного мальчика. Одаренный, без хулиганских привычек, немного замкнутый, с блестящим чувством юмора, в хороших отношениях со сверстниками и учителями. В старших классах половина девочек школы были в него влюблены по уши. Сестра Наталья рассказывает: «Была учительница украинского языка, Анисия Аполлоновна. Это была пожилая женщина с таким характерным пышным начесом, модным в 60-х. Она очень любила Сергея и его шутки, всякие штучки. А он довольно прилично учился. Украинский мы изучали по собственному желанию, хотя школа была с русским языком преподавания и можно было отказаться. Дети военных в основном отказывались. А мы с Сергеем не испытывали никакого дискомфорта по этому поводу, и с челюстью у нас все было в порядке».

В конце концов, музыкальную школу Сергей так и не закончил, поскольку ему было лень ходить туда целых пять лет, однако там он выучил ноты и в целом получил базу для дальнейшей музыкальной деятельности. Родители купили сыну японский синтезатор Yamaha, на котором он продолжал заниматься и совершенствовать свои навыки. В те времена это была довольно редкая вещь и по-настоящему ценный подарок.

До седьмого класса я слушал музыку неосознанно: в основном джаз (отец был джазменом**). К периоду полового созревания наконец возникла необходимость в своей музыке — и я, в отличие от отца, стал слушать хард-рок. И через некоторое время первый удар перевернул мне мозги. Назывался этот удар Led Zeppelin «Physical Graffiti». До сих пор это один из моих любимых альбомов. В то время я мало что понимал: откуда эта музыка, как это делается, о чем поется и т. д. Знал одно: музыка эта потрясала, от нее бежал мурашки по коже и, что очень важно, эту музыку ненавидели мои родители да и все взрослые...

Впрочем, источником вдохновения ему служили не только свадьбы. Петр Полтарев вспоминает, как Кузя сам надевал модный кримпленый пиджак страшного сизого цвета и брюки-клеш и шел под кинотеатр имени Леси Украинки, где собирались ребята, приезжавшие во Львов из окрестных городков и сел. Он подходил к их компании и спрашивал: «Ребята, можно я с вами постою, посижу?». Те ему отвечали: «Ну да стой», — и продолжали болтать, а Сергей впитывал их говор и сленг.